Неточные совпадения
Пани Вибель очутилась в весьма неприятном положении, потому что сверх
запасов надобно было купить дров, заплатить хозяевам за квартиру; кроме того, много других мелочных расходов предстояло, о которых пани Вибель, ни бывши девушкой, ни выйдя замуж за Вибеля, ни даже убегая с
офицером в Вильну, понятия не имела.
Вы понимаете: они не хотели Марью Николаевну скандалить перед всем обществом, и вот и придрались к случаю. Через два дня суд общества
офицеров предложил мне подать прошение об увольнении в
запас. Так и выкинули из полка, точно шелудивую собачонку… И поделом. Что ж… я справедлив: сам знаю, что заслужил. Ну… да, ничего… пассон! Еще пива? Благодарю, я не откажусь. Ву зот тре земабль [Вы очень любезны (от франц. Vuos etes tres aimable).]. Только мне как-то неловко все одному да одному…
— Я удивляюсь, Нюточка, как это ты позволяешь ему входить в комнату в шапке. Это же все-таки неуважение к тебе, как к даме и как к хозяйке. И потом — посуди мое положение: я
офицер в
запасе, а он все-таки… нижний чин. Неудобно как-то.
Народовое войско готово, есть и оружие, и
запасы, но нет еще
офицеров, нет организаторов.
Здесь были все представители так называемой баковой аристократии: оба боцмана, унтер-офицеры, баталер [Заведующий провизией и раздачей водки.], подшкипер [Заведующий каютой, в которой хранятся разные
запасы судового снабжения.], артиллерийский вахтер [Заведующий крюйт-камерой (пороховым погребом), оружием и снарядами.], фельдшер и писарь.
Там с самого раннего утра кипела жизнь: принимались и распределялись по частям войск
офицерами и чиновниками военного ведомства все собравшиеся сюда из близких и дальних городов, сел и деревень уволенные было на мирное время в
запас солдатики.
Федор Иванович. Будем рассуждать мирно. Слушай, Юлечка. Я прошел сквозь огонь, воду и медные трубы… Мне уж тридцать пять лет, а у меня никакого звания, кроме как поручик сербской службы и унтер-офицер русского
запаса. Болтаюсь между небом и землей… Нужно мне образ жизни переменить, и знаешь… понимаешь, у меня теперь в голове такая фантазия, что если я женюсь, то в моей жизни произойдет круговорот… Выходи за меня, а? Лучшей мне не надо…
За Давыдовым по пятам всюду следовал смотритель, офицер-поручик, взятый из
запаса. До призыва он служил земским начальником. Рассказывали, что, благодаря большой протекции, ему удалось избежать строя и попасть в смотрители госпиталя. Был это полный, красивый мужчина лет под тридцать, — туповатый, заносчивый и самовлюбленный, на редкость ленивый и нераспорядительный. Отношения с главным врачом у него были великолепные. На будущее он смотрел мрачно и грустно.
В султановском госпитале уже месяца полтора была еще новая сверхштатная сестра, Варвара Федоровна Каменева. Ее муж, артиллерийский
офицер из
запаса, служил в нашем корпусе. Она оставила дома ребенка и приехала сюда, чтоб быть недалеко от мужа. Вся ее душа как будто была из туго натянутых струн, трепетно дрожавших скрытою тоскою, ожиданием и ужасом. Ее родственники имели крупные связи, ей предложили перевести ее мужа в тыл. С отчаянием сжимая руки, она ответила...
Порядок записи был определен жеребьевкой, мы составили список и выбрали для представления списка депутацию из одного штаб-офицера, одного военного врача и одного прапорщика
запаса.
Тут в буфетной зале с утра до позднего вечера толпились
офицеры всех чинов от генерала до безусого подпоручика и полуштатского прапорщика, призванного из
запаса.
Куренье ему было разрешено, как в одесской тюрьме, так и конвойным
офицером, и у него, к счастью, еще был
запас прекрасных египетских папирос.
Это не только
офицеры местных частей войск, составляющий
запас действующей армии, или тех частей, которые идут из России на театр военных действий и временно останавливаются в Харбине, но и
офицеры, уже побывавшие на передовых позициях, окрещённые неприятельским огнём, более или менее сильно раненые, заболевшие, и отправленные сюда на поправку, или же временно командированные в тыл армии за разными
запасами, необходимыми войскам там, на полях брани.
Во-первых, целые кварталы деревянных домиков, где жили железнодорожные служащие,
офицеры, военные и гражданские чиновники; во-вторых, дом командующего войсками — обширное деревянное строение, железнодорожная больница, здание полевого штаба и, наконец, пакгаузы, где хранились
запасы как специально-военные, так и продовольственные.